. Дубна: 6 oC
Дата 29.03.2024
rss telegram vk ok

teatr drakon1

На закрытый показ фестиваля драмтеатр им. Чехова из города Серова привез  пьесу «Золотой дракон» немецкого режиссера Андреаса Мерц-Райкова.

В 2013 году этот режиссер поставил пьесу в серовском театре в качестве эскиза спектакля в рамках Фестиваля по поддержке малых городов, проводимого московским Театром Наций, а год спустя завершил работу над постановкой.

Как написано в программке, «это пьеса о «маленьких» людях, которых мы часто замечаем только вскользь, краем глаза, если замечаем вообще, – к примеру, официант в ресторане, принимающий наш заказ. Здесь они, наконец-то, стоят в луче прожектора, прямо у нас перед носом, на сцене серовского театра драмы, и рассказывают нам свою историю. Потому что она стоит того, чтобы её услышали. Потому что для них важно, чтобы мы её услышали. Потому что для них важны мы».

Да, герои постановки стояли перед носом зрителей в прямом смысле, так как сцену актеры делили со зрителями. Хорошо было слышно, как работники, сгрудившись, ловко стучали ножами по разделочным доскам. Из-под ножей вылетали кусочки нашинкованного, и зрители, что поближе, рисковали получить ими в лицо. Это для достоверности, что действие разворачивается на кухне в тайско-китайско-вьетнамском ресторане «Золотой дракон», где трудятся пятеро азиатов. Затем один из героев начинает кричать. Другой – Мужчина – поясняет: «Это маленький китаец кричит, потому что у него болит зуб». Правда, китаец – это хрупкая девушка. Но в пьесе «по Брехту» всё допустимо.  

Герои меняются ролями, из действующего лица превращаются в рассказчика и определяются не по именам, а по полу: Молодой мужчина (Евгений Вяткин), Мужчина (Дмитрий Плохов), Мужчина за шестьдесят (Сергей Зырянов), Женщина за шестьдесят (заслуженная артистка РФ Марианна Незлученко), Молодая женщина, она же китаец (Александра Незлученко). Действие разворачивается вокруг больного зуба.

Крик китайца пугает клиентов, поэтому ему решаются удалить зуб самостоятельно, так как денег на врача у него нет. «Он новенький, у него нет документов, нет денег, поэтому мы его зовем маленький», – поясняет Женщина за шестьдесят. На маленького наваливаются всем миром, льют ему в рот шнапс и разводным ключом пытаются вырвать зуб. Китаец сопротивляется и кричит от боли. (После, при обсуждении, актрисе-китайцу попеняли, что кричала слишком правдоподобно, а надо кричать артистично, чтобы зритель не отстранился).

Манипуляции с удалением зуба можно было наблюдать, глядя на монитор, словно в лупу. (При обсуждении заметили, что только в этом случае и оправдывалось нахождение монитора на сцене, затем никакого смысла он не добавлял). Наконец, зуб удалили, китаец – хрупкая девушка, вырывается из рук «врачей» и достает из холодильника большую банку с томатным соком, льет его себе в рот, затем выплевывает – рот, лицо и одежда окрашиваются в красный цвет. Следует пояснение, что китаец истекает кровью.

Попутно катавасии с зубом зрители выслушивают историю от Женщины за шестьдесят – прозаический пересказ басни Крылова «Стрекоза и муравей» с другим концом: стрекозу муравей сдает другим муравьям за деньги, сама же она за «услуги» получает только «кусочки дохлых мух». (Каюсь, но во время действия я так и не догадалась, что это рассказ о сестре китайца –это выяснилось при обсуждении).

Муравей муравьем, но тут все начинают искать зуб, а он –  следует пояснение одного из персонажей – «правый резец окровавленный, полусгнивший, взлетает в воздух. Он летит и приземляется в суповой миске № 82». Потом зуб оказывается в сковородке, а оттуда попадает в суповую миску №6, предназначенную для усталой стюардессы Инги. Пока Инга ест, остальные заглядывают в рот китайца и видят, что в дырке от зуба уселись в кружок какие-то люди. Начинают играть этих людей – родителей китайца, которые, словно по скайпу, спрашивают сына, почему он им не звонит, нашел ли сестру. Нет, сестру он не нашел…

Стюардесса Инга, наконец, натыкается в супе на зуб. Следует тошнотворное пояснение, что Инга берет чужой зуб в рот, ищет в нем дупло, которое отдает тайским супом и кровью  и говорит: «Я не могу выкинуть зуб, но и оставить его не могу».  Может, из-за тошноты, которая подступает, когда такое представляешь, но трудно догадаться, что в этом, как выяснилось при обсуждении, «скрыт глубокий смысл с мистическим оттенком».

И тут вдруг неожиданно китаец умирает. Зрители, конечно, видели текущий томатный сок, но не предполагали, что юмор, хоть местами и черный, но все-таки больше потешный, доведет до смерти. Китайца заворачивают в ковер с изображением Золотого дракона, выносят вон и бросают с моста в реку, пояснив, что маленький китаец мечтал, но так и не успел разглядеть на этом ковре Золотого дракона.  А Инга приходит на мост, «в последний раз засовывает зуб  в рот, но он уже не отдает ни кровью, ни тайским супом, и выплевывает его. Ей не слышно, как он падает в реку».

Заканчивается постановка рассказом Мужчины, которому за шестьдесят, о том, что маленький китаец плывет, наконец, домой: мимо Норвегии, мимо России, вот и Китай, а там всего три тысячи километров по желтой реке – и дома. «На костях нет мяса, только водоросли, и он хочет есть. И говорит матери: «Я вернулся совсем даром и совсем один».

Монолог  Мужчины, которому за шестьдесят, хоть и жутковато фантастичен, но произносится с таким внутренним покоем, что невольно вселяет надежду, что так оно и есть, что доплывет китаец до дома и все будет хорошо, хотя это совершенно невозможно. Пожалуй, заключительный монолог – самое сильное место в пьесе. Возможно, благодаря таланту артиста Сергея Зырянова.

На «разборе» спектакля ему досталось лавров больше всего. Театральный критик Андрей Пронин похвалил актера за реактивную реакцию перевоплощения, а саму постановку поругал «за много крику». Критик Анна Михалева назвала пьесу трэшем в хорошем смысле слова, хотя трэшем именуют, как правило,  что-то невообразимо ужасное, вызывающее отвращение. Она же отметила, что присутствующий в пьесе гротеск и гипернатурализм делают историю театральной: «Ты помнишь всегда, что ты в театре».

Критик Олег Лоевский похвалил за грамотную драматургию, но заметил, что желание актера проявиться чуть ярче создает то продавливание и энергию, которую этот спектакль не предполагает. «Надо пытаться придавливать себя», – посоветовал он, правда, не назвал, кому конкретно дан совет. Надо полагать, всем артистам. «Работа интересная и имеет отдельную краску на фестивале», – заключил критик.

А зрители, которые в небольшом количестве присутствовали на закрытом просмотре, в свою очередь заметили, что так всегда и бывает: то, что нравится критикам, не нравится зрителям и наоборот.

Светлана Козлова

Добавить комментарий

Комментарии не должны оскорблять автора текста и других комментаторов. Содержание комментария должно быть конкретным, написанным в вежливой форме и относящимся исключительно к комментируемому тексту.


Защитный код
Обновить